№3 (10367)
Вторник, 10 января 2012 года

не слабый пол
Оптимистка
Себя она называет открытой и жизнерадостной. Улыбка не сходит с ее лица. Между тем по иронии судьбы она дважды оставалась буквально на улице в одном платье и домашних тапочках с тремя детьми на руках и без денег. И как ни было тяжело, находила силы начать все сначала. Действительно, испытать то, что пережила 42–летняя Зарина, и не позволить себе сломаться, может только оптимистка.
    — Я мечтала быть дизайнером, хорошо рисовала. Но родители были против столь “несерьезного” дела, мол, что люди скажут. И посоветовали получить престижную в то время специальность “инженер–технолог общественного питания”. А после развала СССР оказалось, что такой профессии и вовсе нет — только поваром можно работать. В поисках лучшей доли мы с мужем и двумя детьми переехали в Бишкек. У мужа–хирурга зарплата низкая, своего жилья мы никогда не имели и потому всегда скитались по квартирам, часто переезжали в поисках более дешевого жилища. Я, как и другие женщины того времени, занялась коммерцией. А муж запил. Потому все заработанное спускалось. Начались ссоры, скандалы. Пыталась сохранить семью. Но не получилось...
    — Думала, что второе замужество принесет мне счастье. Но опять ошиблась, — продолжает Зарина. — Второму мужу тоже нужны были только мои деньги. Когда в 2005 году случилась мартовская революция и дела мои пошли плохо, он меня бросил еще на сносях. Ведь мы тогда остались без средств к существованию: люди, с которыми я сотрудничала, не смогли вернуть ни товар, ни деньги, дескать, форс–мажор. Но предательство близкого человека я переживала особенно тяжело. По врачебной оплошности чуть не умерла при родах и чуть не погибла моя дочь. Устроиться на работу не смогла, и чтобы жить, брала в долг под проценты.
    Когда новорожденной Мээрим исполнилось два месяца, я взяла ее и 8–летнюю Айпери и отправилась в Джалал–Абад (14–летнего сына Дастана попросила пожить у друзей). Посчитала, что в этом хлебном, теплом и тихом городе нам будет легче прожить. В глубине души надеялась на поддержку родственницы мужа. Но встретила она меня, как говорится, по одежке. Я села в такси и, не зная куда ехать, расплакалась. Водитель пожалел меня и отвез к своей знакомой. Оплатил нам комнатку на два дня, купил продукты на первое время. Этого добросердечия никогда не забуду! Конечно, комнатушка была не ахти какой. Но для нас на тот момент это был дворец.
    Хозяйка рассказала, что у них хорошо зарабатывают только таксисты и работники кафе. Я обратилась в ближайшее. “У меня высшее образование, работу управляющего кафе хорошо знаю”, — сказала там. “А у вас есть документы?”. Я была в таком подавленном состоянии, что забыла забрать у бывшего мужа паспорт. “Мы вас не знаем, а на этой должности вам придется работать с деньгами. Можем взять вас уборщицей” — “А сколько они зарабатывают?” — “250–300 сомов”. В поисках более высокого заработка, наверное, весь город обошла. И в конце концов наткнулась на ресторан, где за уборку платили больше. Приходила на работу самая первая и уходила позже всех. Дополнительно убирала помещения, сервировала стол. Дважды в день в тапочках и по дождю, и по снегу (о зимней обуви можно было тогда только мечтать) бегала домой кормить дочерей.
    Старшая должна была пойти во второй класс, но за Мээрим некому смотреть. Пришлось Айпери нянчить младшенькую. Полтора года она из–за этого не ходила в школу.
    Помню, как однажды встречали Новый год. В нашей малюсенькой комнатке не было стола, постелили картонку из–под коробки. Из угощений были сникерс и два йогурта. На тот момент у нас было одно желание: следующий год встретить с телевизором, в большой квартире, с диваном.
    И всеми силами я стремилась к этому. Относилась к обязанностям добросовестно и щепетильно. Все блестело: посуда, пол, окна. Весной я решилась обратиться к хозяйке: “Мои детки растут, 350 сомов маловато. Может, теперь повысите меня”. И хозяйка, подумав, согласилась. Я стала обслуживать клиентов.
    К осени встала на ноги и решила взять в аренду кафе (сын к тому времени привез документы). Нашла в центре города здание бывшего ресторана, разыскала хозяина и предложила ему бизнес–план. Тот удивился, но принял предложение. И через несколько месяцев вложения начали оправдываться. Но успех длился недолго.
    В июне на юге разгорелся межэтнический конфликт. Наше кафе было сожжено мародерами. И от нашего жилища тоже остался один пепел. Вещи, документы, школьные учебники — все сгорело. Хозяйка, у которой я раньше работала, к тому времени уже подруга, дала мне в долг 15 тысяч сомов, потом поправилась: мол, деньги — это их помощь. И я отправилась в Бишкек.
    Старшую дочку к отцу отправила, младшую временно устроила в приют.
    Ночевала то в компьютерном зале, то на автовокзале. Там старалась вести себя не как пропащая женщина, а будто кого–то ожидаю. А днем искала работу. Но везде встречала отказ — не подхожу по возрасту. С просьбой определить детей в садик и школу я обратилась в Октябрьский акимиат, но чиновники развели руками: “Обращайтесь куда угодно, только не к нам”.
    В Ленинском акимиате меня приняли хорошо и дали направление в кризисный центр “Сезим”. Условия там были отличные. Целый месяц бесплатно кормили, обували, одевали, дали возможность собраться с мыслями, восстановить документы, оказали моральную поддержку.
    Но там не занимались устройством детей, посоветовали обратиться в проект по укреплению семьи ОФ “Детские деревни — Кыргызстан”, что я и сделала. Там сказали, чтобы я пришла через две недели, но и после этого детей моих не пристроили. А на носу был учебный год.
    Расстроенная, я вышла оттуда. И тут мне из управления образования через “Сезим” сообщили: “Мы оказываем помощь пострадавшим в ошских и джалал–абадских событиях, выбирайте любую школу и садик в городе”. Я заплакала от счастья: неужели вопрос решен?! После двух месяцев скитаний! Я получила направление, хотя в очереди стояли человек 200!
    Психолог Гульнара из “Сезима” (до сих пор, когда тяжело, бегу к ней) нашла мне работу администратора в сауне. Труд тяжелый, но высокооплачиваемый. А проект по укреплению семьи в течение полугода стал оказывать помощь деньгами, купил стиральную машину, духовку. Это была очень большая поддержка.
    ...Сейчас у Зарины все хорошо. 21–летний Дастан работает помощником высокого чиновника и учится на юриста, мечтает стать прокурором. Дочь Айпери сдала экзамены экстерном и учится теперь в 7–м классе, хочет быть журналистом. А 5– летняя Мээрим пока дома.
    Зарина потчевала меня чаем. Это был ее выходной после двух суток изнурительного труда. Уже полтора года женщина работает в одной из элитных гостиниц столицы — встречает клиентов, делает уборку, стирает, утюжит белье, готовит обед. На отдых нет времени. Но это дает возможность снимать хорошую двухкомнатную квартиру в престижном районе столицы, обеспечивать семью.
    — Мне уже сорок третий год. Работаю, что называется, в поте лица. Сейчас интересуюсь ипотечным кредитованием. Мечта — иметь свое собственное жилье, поставить детей на ноги. Ради этого я сейчас и живу, — улыбается Зарина.

Анастасия ХОДЫКИНА.
Коллаж Алексея ГАРМАША.

P.S. Героиня материала попросила не публиковать ее фотографию и изменить имя: “Мне нечего скрывать, я не стыжусь. Наоборот, горда, что мне самой удалось выкарабкаться, справиться с трудностями. Но дети попросили: сверстники могут неправильно понять, начнут злорадствовать, поэтому пусть наши подлинные имена останутся в секрете”.