на 30.12.2022
| атмос. давление 705
мм |
| относит. влажность 69
проц. |
| радиационный фон 31.12.2022
мкР/час |
на 8.25
| восход 17.28
заход -6...-8
|
| ночью -1...+1
днем 1
|
|
на 30.12.2022
| 85,73 |
|
| 92,10 |
|
| 1,215 |
|
| 0,122 |
|
| 10,10 |
|
|
|
Красная авиатриса
Женщин–авиаторов сто лет назад было очень мало. Их называли авиатрисами. Первой советской военной авиатрисой с дипломами летных школ 1924–1925 годов стала Зинаида КОКОРИНА (1898–1980). Совсем мало известно о ее жизни и работе в Кыргызстане с 1935 по 1967 год. Пробел недавно начал восполняться интересными находками отличника архивного дела, заслуженного работника культуры КР Айгуль Карымсаковой. С ними она ознакомила «ВБ».
На Каче — все иначе
Кокориной выпало родиться тогда, когда Россия стремительно модернизировалась, а вскоре, после революции 1905–го, стала парламентской конституционной монархией. Социальные лифты работали. Девочка Зина из очень бедной семьи хорошо училась, за это ее бесплатно приняли сначала в престижную гимназию, а затем и в еще более престижный университет.
Кокорина говорит в своей обнаруженной историком–архивистом Карымсаковой автобиографии:
— Я родилась 18 октября (старого стиля) 1898–го на прииске Журавлике Верхотурского уезда Пермской губернии. Отец был рабочим–горняком, умер в 1902–м. Мать сначала работала поденщицей, а с 1907–го — сиделкой (санитаркой) в заводской больнице в Мотовилихе до смерти в 1921–м. В 1908–м окончила церковно–приходскую школу, и, как отлично учившаяся, заведующей школой была устроена учиться на казенный счет (бесплатно) в Пермскую Мариинскую гимназию, которую окончила в 1916–м, — пишет Зинаида.
Она окончила гимназию с золотой медалью, продолжила учиться на Бестужевских женских курсах и на историко–филологическом факультете Петроградского университета.
В 1921 году едет в Киев, где заболела мечтой стать военной летчицей.
— Однажды долго не могла уснуть после того, как над Киевом низко пролетел самолет, летчика можно было разглядеть. Мне сказали: “Зинаида Петровна, дело это мужское”. Я отправилась работать библиотекарем Первой высшей школы военных летчиков на Каче, это рядом с Севастополем.
“На Каче — все иначе”, была такая поговорка авиаторов. Что иначе? Это — благоприятная для полетов “роза ветров” и естественный ровный аэродром на берегу моря. Поэтому первая российская летная школа офицеров была открыта в 1910–м именно здесь.
Самым активным читателем кокоринской библиотеки стал бывший эстонский слесарь Альберт Поэль, преподаватель–инструктор. У них началась большая любовь, Альберт несколько раз брал Зину в учебные полеты. Увы, за несколько дней до свадьбы Поэль не успел вывести старый “Ньюпор” из штопора и разбился. Вино, приготовленное на свадьбу, выпили на поминках.
«Бабам не место»
Зинаида после гибели Поэля пошла к большим начальникам. Постаралась объяснить. Наверное, нельзя было ей отказать. Вскоре Кокорина уезжала под Москву в Егорьевск, там проходили теоретический летный курс. Вдруг там нашелся командир, который грубо сформулировал то, что Кокорина уже слышала: “Бабам среди летчиков не место”.
Курсанты Кокорина и Дуся Евдокимова не смирились с этим. Поехали в Москву искать правду.
Из кокоринских воспоминаний: “Нарком в Москве, приветливый и доступный, был отечески добрым, но и он отказал: “У вас может быть столько дорог. А самолет... Ну признайтесь, разве легко?..”. В том 1923–м наркомом по военным и морским делам был Лев Троцкий.
Оставался один человек, который мог помочь Евдокимовой и Кокориной. Председатель ЦИК СССР Калинин девушкам помог. Им разрешили продолжить учебу — теперь уже практический курс все в той же Каче.
Увы, Евдокимова вскоре не потянула тяжелую практическую учебу. А Кокорина успешно справлялась! Условия — тяжелейшие. Единственный прибор в кабине — указатель уровня масла в моторе. Все остальное лишь на глаз и на слух — скорость, высота...
Кокорина первой в группе доверили летать без инструктора. Тоже почетно: в мае 1924–го Зину приняли в РКП(б).
И вот она уже слушатель Высшей военной школы воздушной стрельбы и бомбометания в Серпухове. Вскоре она уже старший летчик Отдельной легкобомбардировочной авиаэскадрилья имени Ленина в Липецке. Затем два года на командных должностях в еще одной элитной авиаэскадрилье, базировавшейся в украинском Зиновьевске. Ей доводилось в Липецке и Зиновьевске встречаться по служебным делам с немецкими асами времен Первой мировой.
С января 1930–го Кокорина — на руководящих должностях в системе Осоавихима — Общества содействия обороне, авиационному и химическому строительству. Кокориной доверили в 1930–1933 годах быть начальником и одновременно комиссаром Хабаровской школы пилотов. Известна фотография того времени, если присмотреться — на петлицах Кокориной полковничьи (“комполка”) знаки различия.
На других фотографиях можно разглядеть на гимнастерке Кокориной ромбовидный значок. Высшая награда Осоавиахима — почетный знак “За активную оборонную работу”. Первыми награжденными были будущие маршалы Ворошилов и Буденный. Кокорину в ноябре 1932–го наградили за безаварийную работу ее школы пилотов.
Затем Кокорина в Москве была замруководителя авиационного отдела Осоавиахима.
— У нас работали очень известные теперь люди: Ильюшин и Яковлев, Цандер и Королев, — рассказывала Кокорина.
В 1934–1935 годах Кокорина — замначальника строительства Центрального аэроклуба СССР в Москве.
Фрунзе, Иссык–Куль, снова Москва
Как Зинаида Кокорина оказалась в Кыргызстане? Что сообщают архивные документы?
Оказывается, в июне 1935–го ЦК ВКП(б) она была командирована на партработу во Фрунзе, заведующей Особым сектором Киргизского обкома ВКП(б) и ЦК КП(б) Киргизии до августа 1937–го.
Дальше катастрофа:
— В октябре 1937–го была исключена из партии “за отсутствие бдительности к Белоцкому”, — пишет в автобиографии Кокорина.
Морис Белоцкий (1895–1944) — участник гражданской войны, кавалер двух орденов Красного Знамени. В 1923–м учился, затем преподавал в Военной академии РККА, был еще в том году и одним из редакторов книги к 5–летию академии, на обложке красовался “создатель РККА” Троцкий в полный рост с указующим перстом. Конечно, вскоре Белоцкий от Троцкого отрекся, “но осадок остался”. В 1937–м военный трибунал осудил Белоцкого “за связь с врагами народа” на 15 лет лишения свободы, в 44–м Морис умер в тюрьме.
А пока, после разных высоких партийных постов, в 1932–1933 годах Белоцкий был первым зампредседателя Осоавиахима: тогда и познакомился с Кокориной. Так что неудивительно, что ее направили вскоре на работу в Кыргызстан, где Белоцкий был с 1933–го хозяином республики. Тем более, что Кокориной и ее детям врачи предписали поменять климат — наследственная склонность к туберкулезу.
Жена Белоцкого, заведующая промышленно–транспортным отделом Киробкома Нина Лордкипанидзе (такая семейственность не возбранялась) явно под руководством Кокориной стала еще и первой женщиной–летчицей Кыргызстана. Чем занимался особый сектор Кокориной? Секретная партийная канцелярия, важное подразделение партаппарата. Изначально так и назывались в 20–е годы — “секретные отделы”. С 1934 по 1954–й — “особые секторы”, с 1954–го и до конца советской власти — “общие отделы”.
20 мая 38–го Кокорину “арестовали как врага народа”. Прошел год с лишним. Нечеловеческие условия содержания во фрунзенской тюрьме, жестокие пытки. Так избивали, что пробили череп. Как еще осталась жива?
29 мая 1939–го “освобождена за прекращением дела”. Ни суда, ни извинений.
— 3 июня 1939 года выездной тройкой партколлегии комиссии партконтроля при ЦК ВКП(б) восстановлена в партии и назначена штатным пропагандистом в Пролетарский райком КП(б) Киргизии. В феврале 1940–го пришло решение партколлегии с отказом в восстановлении меня в рядах ВКП(б), — живописует свои горькие партийные дела Кокорина.
А затем важная дата: 15 июня 1940–го года приказом Наркомата просвещения Кокорина назначена директором средней школы № 28 города Фрунзе! Но ненадолго: 17 января 1941–го приказом того же Наркомпроса ее перевели директором Сазановской (нынешняя Ананьевская) средней школы на Иссык–Куле. На нынешнем сайте бишкекской школы–лицея № 28 говорится, что здание школы “было построено поздней осенью 1939 года, но временно в нем находилось управление БЧК. В мае 1940 года здание было освобождено, и к началу учебного года силами учителей все было приведено в образцовый порядок. Работать было трудно, все надо было делать самим, ученики пришли из разных школ, не было никаких традиций, их надо было создавать. Возглавляла школу с 1939 года Кокорина Зинаида Петровна. Успели привыкнуть друг к другу, сдружиться”. Но не все так благостно: нашлась горе–коллега, которая писала на Кокорину доносы.
А в Сазановке Кокорина была директором школы с мая 1941 до июля 1942–го, ее тоже хвалили за образцовую работу.
Недавно в Москве дочь Кокориной, ее тезка доктор филологических наук Зинаида Смелкова, издала яркую книгу о матери “Я буду летать!”. В книге повествование идет от лица героини. Зинаида Кокорина рассказывает:
— Сначала меня на Иссык–Куле ежегодно переводили из одного села в другое, такое же маленькое. Кстати, для человека, у которого не было ни кола, ни двора, в войну это оказалось спасением. Тут давали какое–никакое жилье и знаменитые “шесть соток”, где росли самые необходимые и урожайные картошка и кукуруза. Но работа была серьезной и благодарной. Ребята хотели учиться. Очень хотели. Не было книг — они запоминали и повторяли сказанное учителем. Не было тетрадей — они сшивали их из старых газет, тщательно разыскиваемых и оберегаемых. Долгие часы варилась–выпаривалась красная свекла, становясь чернилами, — вспоминала Кокорина.
Она преподавала историю, дополнительно — русский язык и литературу. Иногда, очень редко, рассказывала ребятам о рождении Красной Армии, о Качинской летной школе.
Когда дочь окончила Кыргосуниверситет, Кокорина вышла на пенсию досрочно, по болезни, и сразу переехала к дочери во Фрунзе.
Во Фрунзе жили очень трудно. Кокорина получала минимальную пенсию по инвалидности —
14 рублей. И весь бюджет семьи из четырех человек (два внука росли без отца) составлял 183 рубля: 125 — зарплата дочери, 44 — алименты и 14 — пенсия. Жили на съемной квартире, дочь вынуждена была подрабатывать уборщицей.
И вдруг — подарок судьбы. Кокорину разыскали ее друзья–летчики. Ставшие генералами и полковниками бывшие юные красные военлеты поставили целью добиться квартиры для Кокориной в Москве. Основания: в 1935–м ее командировали во Фрунзе из Москвы; незаконно репрессирована в 1938–1939; ee мужа, Сергея Смелкова, видного советского разведчика, незаконно репрессировали примерно в те же годы.
Друзья–авиаторы подключили на подмогу даже летчика–космонавта Терешкову. В квартире в тихом московском центре (туда переехала и дочь с сыновьями) новоселье совпало с празднованием 70–летия Кокориной.
А вскоре в квартире появился необычный гость — лучший репортер “Комсомольской правды” Василий Песков. Тогда он писал не только “Окна в природу”. Песковский очерк о Кокориной “Первая” прославил Зинаиду Петровну на весь Советский Союз. Писем было столько, что их она разбирала несколько лет.
***
В честь младшей современницы Кокориной, первой военной летчицы Турции Сабихи Гекчен (1913–2001), не так давно назван один из международных аэропортов в Стамбуле. Сабиха, приемная дочь президента Ататюрка, стала военной летчицей в 1936–м, на 10 с лишним лет позже Кокориной.
Назовут ли какой–нибудь аэропорт на постсоветском пространстве в честь первой советской военной летчицы Кокориной? Например, аэродром базы ОДКБ “Кант”?
Ветераны КР во главе с директором Чон–Арыкского музея заслуженным деятелем культуры, почетным ветераном республики и Бишкека Калбубу Менсеитовой предлагают установить Кокориной мемориальные доски на школах в Бишкеке, Чолпон–Ате и Ананьеве плюс выпустить почтовую марку КР к 125–летию со дня рождения первой военной летчицы СССР, долго работавшей директором и учителем школ во Фрунзе и в Прииссыккулье.
Александр ТУЗОВ. Фото архивные и Василия ПЕСКОВА.
Версия для печати
К содержанию номера
На главную страницу
|
|
|
|
|